Появление доступного европейского фарфора сильно изменило культуру поведения за столом простых европейцев. Крупнейшие фабрики стали выпускать красивую посуду в промышленных масштабах, и люди быстро привыкли к хорошему.
Прославившийся Иога́нн Бёттгер возглавил небольшую только что созданную мануфактуру в городе Мейсен. Задача ученого была проста – вывести производство драгоценного поначалу фарфора на массовый уровень.
Европа тут же пришла в восторг, ненужные на первый взгляд супницы и блюдца появились в каждом зажиточном доме. Мейсенский фарфор даже был изображен на картине «Шоколадница» Жана Этьена Лиотара. Люди среднего достатка впервые столкнулись с таким понятием как сервиз.
Первый европейский фарфор тут же стал поступать в императорские и княжеские семьи. Говорят, что с фарфором русские устроили жуткий ажиотаж, и к середине XVIII века стали ввозить в страну 40% всей заводской продукции. На мануфактуре даже были специальные цеха и специальные дни, когда рабочие трудились только на экспорт в Россию, где самой ярой поклонницей посуды стала Екатерина II.
Русские торговцы жадно скупали тонны тарелок и мисок и сервизы, состоящие из нескольких сотен предметов, не очень понимая при этом, что делать с таким количеством роскошной посуды. Хранили ее на многочисленных складах, организованных во многих городах – от Москвы до Полтавы.
Ажиотаж вокруг мейсенского фарфора не спадал ни разу. Что 300 лет назад, что сейчас – продукция завода продолжает быть предметом роскоши: чашки и блюда дарят на свадьбы, хранят в сервантах. Продукция первой европейской мануфактуры - по сути это предмет культа, демонстрация возможностей ее обладателя.
На мейсенской мануфактуре до сих пор работают вручную. Люди вручную смешивают краски (около 10 тысяч оттенков), и руками расписывают посуду (175 000 типов предметов), а рецепт красок хранят лучше чем военную тайну.
Екатерина Ройзман
